Украинский журналист Юрий Бутусов опубликовал видео в своем телеграм-канале, где завербованный в "ЧВК Вагнера" заключенный просит не выдавать его в рамках обмена в Россию, так как там его просто убьют. О том, что в тюрьмах, где вербуют будущих наемников, показывают видео расстрелов или других видов внесудебной казни бойцов, самовольно покинувших позиции, Русской службе ВВС рассказали несколько заключенных российский тюрем. На данный момент известны имена как минимум двух человек из числа завербованных заключенных, кто был казнен самими "вагнеровцами".
Евгений Нужин, который добровольно сдался в украинский плен, был передан по обмену в Россию и убит кувалдой прямо на видео. Историю еще одной казни пересказал глава проекта Gulagu.net Владимир Осечкин. Он рассказывает историю Виктора Севальнева, который в "ЧВК Вагнера" дослужился до командира роты и получил награду за успешный выход из окружения, с ранением попал в больницу, но его бывшие подчиненные дезертировали со своих позиций. В конце ноября Севальнев позвонил своей жене, чтобы сказать, что его прямо из госпиталя увозят на расстрел. Позже в российском Минобороны женщине сказали, что ее муж погиб на войне. По данным правозащитников фонда "Русь сидящая", заключенные колоний, отказавшиеся отправляться на войну, сейчас рассказывают о нескольких десятках убитых в ходе внесудебных казней.
Чего больше всего боятся в украинском плену бойцы "ЧВК Вагнера" и откуда они черпают информацию об ужасах в Украине – рассказал Настоящему Времени журналист и советник главы Львовской областной военной администрации Любомир Ференс. Он записывает разговоры с военнопленными.
– Вы в Украине общаетесь с российскими военнопленными. Часто ли вам приходилось общаться с людьми из состава "ЧВК Вагнера", которые попали в плен?
– Я сделал около 60-70 интервью с российскими военнопленными. Это россияне. Точно было два "вагнеровца". Они подтвердили мне на камеру, что они из "ЧВК Вагнера". И у меня есть подозрение, что был еще один, но он этого не подтвердил на интервью. Но где-то на 95% я уверен, что он также из "ЧВК Вагнера".
– Это заключенные? Или это люди, завербованные в ЧВК как-то иначе?
– Нет, они воевать пошли добровольно. Это было мое первое интервью – и это был "чевэкашник", мне кажется, что он был уже давно обменян. Это был пилот Су. Для меня даже было как-то неожиданно, что "чевэкашники" вербуют, имея самолеты и так далее. И второй был, мы на прошлой неделе показывали интервью вместе с ним, он также добровольно пошел воевать.
– Эти люди сейчас сидят в украинских тюрьмах? Где их содержат?
– Это лагерь. В Украине есть один лагерь для военнопленных. Он находится на Западной Украине. Они там пребывают. Условия у них достаточно хорошие. Мы даже показывали, как их содержат.
– Можете ли вы подтвердить в том числе то, что публикует Юрий Бутусов – на его канале есть видео, где завербованный боец "ЧВК Вагнера" просит не отдавать его России. Вы о таких случаях знаете?
– Честно вам скажу, я не видел, что публиковал Юрий Бутусов. Эти "вагнеровцы", с которыми я говорил, готовы были быть обменянными. Этот пилот понимал свой статус, понимал, что он очень ценен, он знал, что в России его будут ждать. Со вторым, честно говоря, я не знаю. Если так можно говорить в прямом эфире, парень просто был наглухо отбит на всей этой идеологии: Америка и так далее, что он за правое дело. Я всегда еще делаю такой пассаж: "Хотите что-то сказать украинцам? Хотите что-то сказать россиянам?" И второй "вагнеровец" мне прямо на камеру сказал: "Дорогие украинцы, вы поддайтесь, потому что мы вас пришли освобождать, а не убивать".
– Не разговаривали ли вы с ними про то видео с убийством Евгения Нужина, где его убивают кувалдой? Вообще видели ли они его?
– Я думаю, что они его видели. Мы его не обговаривали. Знаете, там есть такая ситуация: например, некоторые видео, которые я показываю, они говорят, что это может быть неправдой или фейком. Я понимаю, что это нужно делать, потому что с одним "вагнеровцем" я разговаривал в июле, а второй двояко к нему относился, говорил: "Может быть, а может быть, и нет".
– А если говорить о других пленных россиянах, помимо тех, кто попадает в плен из состава "ЧВК Вагнера", что они говорят? Хотят ли они быть обменяны?
– Да, большинство из них хочет быть обменянными. Они ждут, хотят возвратиться домой. Они немного боятся, что с ними будет. Когда мы говорим о кадровых военных, большинство из них говорят, что они уже не возвратятся на войну и у них могут быть проблемы. Они всегда говорят, что те, кто попадает в плен в Украине, считаются в России неблагонадежными, поэтому они переживают, что с ними будет делать ФСБ, внешняя разведка и так далее.
– А как им рассказывают о том, что они становятся неблагонадежными? Они вам описывают этот механизм? Условно, военные части им говорят, что им нужно сделать, чтобы не попасть в плен?
– Внутри российской армии это все зиждется на слухах. В первых 20-25 интервью русские были уверены, что в украинских тюрьмах и украинских лагерях российским военнопленным отрезают гениталии. Мне просто было интересно, откуда все это у них появилось? Где-то Иван сказал Васе, Вася сказал Даниле, Данила сказал еще кому-то. Никто ничего не видел, но они это знали и слышали. Я больше того скажу, это было иногда смешно. Люди говорили: "Делайте что хотите, но только не отрезайте гениталии". И украинцы так на них смотрели, это было все странно. Откуда у них вся эта информация? То же самое мы можем сказать о том, что они считаются неблагонадежными: все на слухах, они где-то это слышали и так далее.
– То есть, условно, они не могут рассказать, что им командир воинской части сказал, что сдаваться в плен ни в коем случае нельзя? Нет никаких официальных указаний, есть только слухи?
– Официальные указания у них есть. Им дается указание, что в плен сдаваться – это плохо. Это во-первых. Во-вторых, они должны сделать все для того, чтобы не сдаться в плен. Мне кажется, у них это где-то даже прописано. То есть такое указание есть.
– Им дают выбор, что они должны погибнуть вместо того, чтобы сдаться в плен?
– Да. Например, у меня был морпех с Арктики – это остров Котельный, мне кажется, где-то в России. Когда его ВСУ брали в плен, он хотел взорвать себя гранатой, но не сработала чека. И второй еще был момент. Кажется, в бункере они были заблокированы, хотели себя взорвать гранатами, но ВСУ сказали: "Дурачки, не делайте этого. Это все-таки жизнь", – и они сдались в плен. Установка у них такая есть – чтобы себя взорвать, подорвать, убить и так далее. Это правда.
– А чем объясняется эта боязнь сдачи в плен? В том числе этими слухами, про которые вы рассказывали, что военнопленных кастрируют?
– Да. Например, до момента, когда они попадают в плен, у них есть такая установка, что все украинцы – это нацисты, это в первую очередь батальоны и бригады ВСУ. И для них наступает прозрение, когда они встречаются с ВСУ, и ВСУ оказывают им первую помощь и так далее. Во-первых, у них есть какой-то страх. И второе: у них есть шаблон, что в Украине воюют наемники, типа там стык – Америка и Россия. Это следствие большой пропаганды, они в это все верят. И на основании этой пропаганды у них рождается этот страх.
– А можете поподробнее рассказать, почему они боятся обмена? Чего они опасаются? Что когда они вернутся в Россию, их посадят?
– Они не опасаются обмена – они хотят обмена. Они хотят возвратиться домой, потому что у них там родные, жены, дети и так далее. Но они боятся неизвестности. Они знают, в какой стране они живут, жили и будут жить. Они понимают, что у них там диктатура, они понимают, что у них там нет свободы слова. Часто у них есть такое словосочетание: "Я маленький винтик в большой системе". И они понимают, что когда они возвратятся, с ними может быть все что угодно: могут убить, посадить, мучить и так далее. Они понимают, что в России это нормально и они могут попасть в жернова всей этой большой системы, которая называется "Владимир Владимирович Путин и Россия".
