Ссылки для упрощенного доступа

Манифесты тела и души. Лучшие фильмы фестиваля в Амстердаме


Кадр из фильма "Аполония", режиссер Леа Глоб
Кадр из фильма "Аполония", режиссер Леа Глоб

Фестиваль IDFA в Амстердаме иногда называют "Каннами документалистов". Это и впрямь самый крупный, самый представительный фестиваль из тех, где показывают исключительно документальное кино. И хотя здесь нет звездных дорожек и светских премьер, но фильмы IDFA вызывают неподдельный энтузиазм публики, а многие из них по увлекательности интриги и харизматичности персонажей ничуть не уступают вершинам игрового кино.

Проложив свой маршрут в огромной фестивальной программе, обнаруживаешь две силовые линии, которые держат ее на высоте актуальности. Одна связана с гендерной повесткой, другая – с войной, которую ведет Россия против Украины и против собственных граждан. Интересно, что две эти линии, как будто бы параллельные и друг от друга далекие, сближаются, а в каких-то случаях даже пересекаются.

В выборе между мечтой и безумием мы всегда предпочитали шоу

Итальянский фильм "Легендарные" (варианты перевода – "Сказочные", "Изумительные", режиссер Роберта Торре) знакомит зрителя с группой трансженщин, называющих себя Le Favolose. Некоторые из них – те, что постарше, – действительно живые легенды эпохи сексуальной революции. Одна из них говорит: "Мое тело – это политический акт". Некогда жившие дружной коммуной, они собираются в том же самом доме двадцать лет спустя и делятся своими интимными секретами. Бойцы вспоминают минувшие дни и зачитывают письмо одной из "Легендарных" – красавицы Антонии, которая заболела, умерла и была похоронена в мужском костюме: так ее консервативная семья украла ее гендерную идентичность. Потом собравшиеся на поминальную церемонию переодеваются в обтягивающие платья с блестками и принимаются зажигательно танцевать, как некогда в травести-кабаре. По словам одной, "в выборе между мечтой и безумием мы всегда предпочитали шоу".

Решившиеся поменять пол, трансперсоны приняли на себя первый удар общества, совсем не готового в ту пору к таким радикальным метаморфозам. Изгнанные на обочину, они заплатили высокую цену за то, что нарушили незыблемые табу. Были вынуждены зарабатывать проституцией, не раз сталкивались с унижением и насилием. Зато теперь это настоящие гранд-дамы, гротескно подчеркивающие свою женственность и аристократизм – словно вышедшие из фильмов Феллини, только выглядят живее и достовернее. Картина Роберты Торре заслуженно отмечена призом за лучшую режиссуру в конкурсе Envision ("Внутренний взгляд").

Близок по теме к "Легендарным" бразильский фильм "Необузданное сборище" (другой вариант перевода – "Сырой материал", режиссеры Ас Талавистас, Эла Итда). И здесь мы встречаемся с коллективом небинарных персонажей – трансвеститов и трансгендеров. Они – обладатели самых экстравагантных нарядов, манер и имен, какие только можно вообразить: например, одного зовут Пинк Молотов. Собравшись вместе, они рассказывают о своих травматических опытах. Их мультирасовое происхождение приводит к двойной маргинализации в обществе, по-прежнему относящемся к ним настороженно и часто жестоко: Бразилия занимает первое место в мире по числу убийств трансгендеров. Фильм, представляющий собой спонтанный поток образов и свободную игру цветов, следует стилю жизни своих героев. Он так же далек от мейнстрима, который по-прежнему ассоциируется в массовом сознании с белой маскулинностью; даже геи имеют шанс примкнуть к нему, но только не трансперсоны.

Кадр из фильма "Необузданное сборище"
Кадр из фильма "Необузданное сборище"

Фестиваль проявил связь гендерной и ЛГБТ-проблематики со сферой документального политического кино. В обоих случаях типичным становится формат coming out. Люди страдают, и их душевные страдания усугубляются из-за неспособности "выйти из шкафа" угнетающей, депрессивной действительности. Но когда мы наглядно видим механизм этой ловушки, а также попытки некоторых узников из нее вырваться, это рождает надежду на перемены.

В России слово "гендер" – один из главных кандидатов войти в число запретных, в одном ряду с "войной". О том, как расходятся живая реальность событий, поведения и языка с навязанной мертвой пропагандистской нормой, рассказывает "Манифест" – российский фильм, победивший в конкурсе Envision. В комментарии жюри сказано: "Мрачный в некоторых своих моментах, фильм представляет собой юмористический, но вместе с тем душераздирающий портрет потерянного поколения при диктаторском режиме. Окруженные насилием и безнадежностью, от дома и школы до устрашающей политической системы, тинейджеры демонстрируют упорное неповиновение и достоинство".

Кадр из фильма "Манифест"
Кадр из фильма "Манифест"
Молодые люди в масках опускают в могилу гроб, на котором написано "Будущее России"

В этом манифесте поколения нет ни одного специально снятого кадра; весь фильм построен из видеороликов, опубликованных подростками в Instagram, Tiktok и других соцсетях в период с 2014-го по 2022-й. Именно в те годы, когда активно шла дегуманизация и милитаризация общества, его подготовка к приятию войны. Сначала мы видим нарциссические подростковые приколы: вот он или она снимает себя, любимого, как тот или та неохотно просыпается, чистит зубы, тащится в школу. Потом знакомимся с убогими, замордованными и агрессивными училками: они благим матом орут на детей и распускают руки, а одна объясняет школьницам, что женщина должна сексуально обслуживать мужа, как только тот пожелает. О подлинном отношении учеников к происходящему в стране можно догадаться по сделанной кем-то надписи на классной доске "Путин вор". Ну а кончается все шокирующими, прогремевшими на всю Россию видео школьного расстрела в Казани и самоубийства двух вооруженных подростков в Псковской области, когда в дом, где они забаррикадировались, ворвалась Росгвардия.

"Манифесту" предшествует пролог: молодые люди в масках опускают в могилу гроб, на котором написано "Будущее России". Режиссер, скрывшийся под псевдонимом Энджи Винчито, сообщает, что не может лично представить картину в Амстердаме по соображениям безопасности. Ситуация вполне символическая: российское документальное кино – то, что не продалось машине пропаганды, – фактически ушло в подполье. А за рубежом его тоже кое-кто не прочь похоронить вместе со всей русской культурой.

Кадр из фильма "Как спасти мертвого друга" Маруси Сыроечковской
Кадр из фильма "Как спасти мертвого друга" Маруси Сыроечковской

Тем более впечатляет, что на IDFA фильмам из России и про Россию была открыта зеленая улица. Причем если в "Манифесте" депрессия уравновешивается подростковым юмором, следов последнего не обнаружишь в шведско-норвежско-франко-немецком фильме "Как спасти мертвого друга" Маруси Сыроечковской, где суицид и наркомания становятся единственными средствами борьбы с детскими травмами и отсутствием жизненных перспектив. Этот фильм показан во внеконкурсной программе Best of Fests – как и финско-норвежско-хорватское "Дело Нового величия" Анны Шишовой-Боголюбовой, тем более лишенное каких бы то ни было иллюзий. Показательный судебный процесс над группой молодых людей, обвиненных в экстремистской деятельности, становится иллюстрацией того, в каком уродливом режиме работает правоохранительная система под надзором и при непосредственном участии спецслужб. Это также прекрасный двойной портрет юной фигурантки дела Анны Павликовой и ее матери Юлии, которая на глазах превращается из обычной, далекой от политики женщины в человека с сильным гражданским самосознанием. Еще один манифест души, не желающей мириться с подлостью и несправедливостью.

Кадр из фильма "Рай" Александра Абатурова
Кадр из фильма "Рай" Александра Абатурова

Честный российский док (так сокращенно называют документальное кино) сегодня делается или под псевдонимом, или в эмиграции. Образец второго варианта – франко-швейцарский "Рай" Александра Абатурова, награжденный в главном конкурсе за великолепную операторскую работу француза Поля Гийома. В этой картине незабываемы и почти мистические съемки якутских лесных пожаров, и портреты местных жителей, не полагающихся на помощь из центра и выходящих бороться с огнем один на один. Абатуров, живущий в Европе, обращается к своему российскому бэкграунду и делает на этой основе впечатляющее кино.

Победителем конкурса короткого метра стал венгерско-бельгийско-португальский фильм Away Руслана Федотова. Режиссер родом из Беларуси снял его в Будапеште в среде украинских беженцев. Шестнадцатилетние харьковчане Андрей и Алиса помогают тем, кто на десять лет младше. Сцена в школе для украинских детей трогает до невозможности. Они уже очень многое понимают – не только из разговоров взрослых, но и из собственного опыта. "Мой город оккупировали. Потому что Мелитополь – это ворота в Крым". "Там уже развешивают красные тряпки – флаги СССР. Потому что хотят, чтобы Мелитополь стал Россией. Но его освободят скоро". Это говорят мальчики – шести или семи лет. А вот девочка, их ровесница: "В мой дом попала пуля. И дом поломался". Андрей утешает малолеток: "Не грусти, когда-нибудь война кончится, все дома отстроят, и ты вернешься".

Кадр из фильма Away Руслана Федотова
Кадр из фильма Away Руслана Федотова

Они с Алисой покупают на блошином рынке фигурки солдатиков, рисуют на тротуаре желто-голубую карту Украины ("Тут и Крым наш!"), по ней ползут российские "освободители": получается антивоенная инсталляция. Ее разглядывают прохожие. Один, явно из электората Орбана, негодует: "Здесь вам не Украина, здесь другая страна". Требует стереть рисунок, звонит жаловаться в полицию. Другой прохожий вступает с ним в спор: "Так дождетесь, что они и к нам придут. Как в 1956-м". Между тем Андрей и Алиса тяжело переживают разлуку с близкими и ту трагедию, что постигла их город, родной для них район Салтовку. В телефоне голос мамы: "Рынок разрушили, а так – черешни уже есть. Валера Глущенко попал на фото "Ассошиэйтед пресс", настоящий герой". Пытается утешить сына: у нас все нормально. Хотя нормального ничего нет. "Все, что происходит – это не нормально, никто в такое не мог поверить, но это так – в центре Европы в 21 веке". Голос в телефоне звучит грустно, но совсем беззлобно, без агрессии, и в такой же интонации снят весь фильм.

В небе над Будапештом пролетает самолет. Кажется, держит курс на Стамбул, как определяет Андрей по сайту воздушного трафика в телефоне. Они с Алисой еще совсем молоды, у них чистые, романтичные лица. Но они уже хорошо понимают, что такое горе. В финале девушка вся сжимается и плачет, друг утешает ее. Руслан Федотов делает кино с любовью и нежностью к своим героям, но это та нежность, которая переходит в сопротивление злу.

Кадр из фильма "Аполония" Леа Глоб
Кадр из фильма "Аполония" Леа Глоб
Аполония пережила взлеты и поражения, богатство и нищету, признание и безразличие публики

Главный приз в международном конкурсе присужден фильму "Аполония" датчанки Леа Глоб. Как и в случае "Манифеста", она обращается с видеоприветом фестивалю, только маска не скрывает лица. Позднее мы узнаем, что картина снималась методом прямого наблюдения в течение 13 лет. В подробностях отслеживалась жизнь главной героини, художницы Аполонии Сокол: ее мучительные попытки пробиться на европейскую и американскую арт-сцену, ее длительные отношения с Оксаной Шачко, активисткой украинской радикальной группы Femen. На протяжении этого времени Аполония пережила взлеты и поражения, богатство и нищету, признание и безразличие публики. Много чего случилось в ее личной жизни, включая непоправимую утрату – самоубийство Оксаны. Не менее драматична оказалась судьба самой Леа Глоб: она чуть не умерла при родах и осталась инвалидом, но не оставила съемок, доделав кино до конца.

Результат получился ошеломительным. Жизнь оказалась лучшим драматургом, вплетя в сюжет и украинскую тему, и социальные проблемы арт-сообщества, и феминистскую повестку, и многое, многое другое. Но главное – "Аполония" стала одной из самых значительных кинолент, исследующих драму современного художника, стоящего перед выбором между бескомпромиссным авторским радикализмом и компромиссным успехом. Аполония сделала свой выбор, а Леа сделала о нем серьезный и глубокий фильм.

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG